«Это означает, что вместо пруда теперь большая яма. То, что осталось, от него, нельзя назвать совсем пустым: на дне грязь, камни, ботинок, водоросли, какая-то жижа, бумажки. Воздух на месте воды не бесцветный. Он, как и вода, мутный и пахнет тиной, грязный, густой и с помехами. Его хочется назвать одним словом, но непонятно каким, потому что он между глазом и тем, куда он целится — как точки и червячки на стекловидном теле. То есть взгляд не может задержаться на нем, а проходит сквозь. Это похоже на стекла в надземных переходах. На них все оставляют надписи и следы, и даже когда окна помоют, всегда остаются царапины и разводы.
Можно представить небо в солнечную погоду в городе — оно вроде голубое, но если присмотреться, станет заметно, что ближе к горизонту — становится серым, грязно-голубым. На месте слова, которое было стерто из текста, остается два пробела, это почти не видно, но как будто что-то не так. Дорога в кочках и ямах, аллергия и заложенный нос, песок в глазах и плохое зрение, крапива, спущенные шины, просроченные продукты, пыль — это неприятно, и хочется не заметить и отодвинуть, чтобы пробраться; то, чего как будто нет, но что постоянно мешает. Что было сломано, а потом починили, но след поломки остался.
Многое раздражает и есть такой вид пустого, которое на самом деле состоит из маленьких раздражителей. Их можно игнорировать, но иногда приходится останавливаться и «тупить», чтобы разглядывать, это бывает очень медленно. Дети чаще так делают, в детстве «зависание» — отдельное занятие, потом для него остается все меньше места, но оно может занимать столько же времени, сколько и тогда".
Мария Пинус